|
Владимир Космачев
 Кто в конце
70-х не мечтал побывать в этом неизвестном Кабуле, очутиться в местах, где идут сражение с моджахедами… Духи, душманы… Слова непонятные, волнующие. Мечты об Афганистане начали испаряться, когда в СССР стал поступать груз-200. Афганистан приблизился не только к нашим границам, он буквально шагнул в дома вдов и матерей, долгое время не знавших где находятся их близкие и получивших вместо весточек страшные искалеченные тела мужей, сыновей, братьев.
Приближается 15-ти летний юбилей вывода советских войск из Афганистана. За 10-летие присутствия наших солдат в этой стране, число жертв перешагнуло за двадцатитысячную отметку. Ну, а те, кто вернулся, кто уцелел? Чьими жертвами стали они? Выжив в тех страшных условиях, многие ли из них смогли пройти реабилитацию, восстановить здоровье, силы жить полноценной жизнью?
К счастью, наш сегодняшний рассказ о человеке, который сумел, выстоял, выжил. Владимир Геннадьевич Космачев. Ветеран Афганской войны. Именно ему в числе первых пришлось на себе испытать все «прелести» первых военных действий советских войск на территории Афганистана.
В Афганистан Владимир попал в 1979 году. А до этого было педагогическое училище в г. Орша, распределение в Мстиславский район, там же в Белоруссии. Отсюда и состоялся призыв в армию учителя Владимира Космачева. Из близкой сердцу Беларуси Владимира с однополчанами по воздуху переправил в крайнюю южную точку Советского Союза г. Кушка. А уже на следующий день солдаты попали в г. Кандагар, расположенный в 62 км. от границы с Пакистаном. В Кандагаре скопилось огромное количество военных всех родов войск. Из них формировались полки и бригады. Бригада, где служил Владимир, оказалась вскоре в месте постоянной дислокации. Пустыня… Куда ни бросишь взгляд – песок. Песок на зубах, песок в палатках, песок в одежде, в солдатских котелках. Палатки оказались абсолютно не приспособленными к таким условиям, особенно это ощутили воины, когда пошли затяжные дожди. Чтобы сохранить боезапас, пришлось спать на патронах и снарядах. Необустроенность, вши, невиданные до тех пор платяные насекомые, от которых не было избавления, привели к унынию. Начались самострелы. Афганские душманы только и ждали этого момента, начав активные действия. К начавшимся в лагере русских войск желтухе, циррозу, брюшному тифу, черной оспе добавились первые убитые и раненые. Привыкнуть к виду убитых товарищей, Владимир долго не мог. Гибли те, кто делил с тобой тяготы военной судьбы. Гибли необстрелянные, молодые, чьи-то сыновья, братья. Но духом Владимир не падал даже в этом аду. Он считал себя представителем великой державы, выполняющим священный долг защиты интересов Родины. Это и помогало выживать.
Человек уж так устроен, что может приспособиться к любым самым экстремальным условиям. Пообвыкся, приспособился и Владимир со товарищами. Привычными стали рейды по населенным пунктам Афганистана, рейды по прочесыванию «зеленки» (оазисов). Наши солдаты в этих рейдах столкнулись с совершенно чуждым им бытом, с другим социальным строем. Из социализма тогдашнего СССР, ребята угодили в средневековье. Было чему удивиться. Средневековый быт определял средневековые обычаи, от которых волосы дыбом могли встать у любого неискушенного человека.
В одном из рейдов пропали трое сослуживцев Владимира. Приказ был четким «искать». Трое суток ушло на прочесывание местности. Пропавших не было. И только к исходу третьих суток, поисковиков остановил запах у одного из арыков. Спустили воду и нашли своих товарищей. Но, Боже, в каком они были виде. Разоруженные, разутые, раздетые с отрезанными ушами и … половыми органами. Тела ребят были изрезаны, исколоты.
Ожесточенные увиденным, солдаты-поисковики бросились к ближайшему дому, сорвали со стен и дувалов персидские ручной работы ковры и наши транспортировали своих убитых однополчан в расположение части. Эпизод этот надолго запал в душу Владимира. А однажды он сам чуть не стал жертвой духов. Моджахеды действовали зачастую по истине с азиатской хитростью. Они скрывались за глиняными дувалами и затаившись поджидали единичные БМД, возвращающиеся из рейда. Солдаты в таких случаях были расслаблены, отдыхали после выполненного задания. Внимание их бывало рассеянным. Так и в случае с Владимиром. Сидел он на заднем сидении боевой машины десанта, собирался позавтракать консервами, банку уже успел открыть, впереди него сел молоденький 18-летний механик-водитель Искандер, которого у руля сменил командир. И не успев Владимир поднести ложку ко рту, как раздался хлопок, и все потонуло в пыли. «Духи» , - подумал Владимир – «все убиты, остался один… один… значит ждет самое страшное, о таких эпизодах не раз нам рассказывали? Инстинктивно Владимир протянул руки вперед к Искандеру и нащупал его руку. Потянул и… рука отделилась от тела Искандера. В осевшей пыли Владимир увидел то, что осталось от механика – водителя. Увидел и бледных впереди сидящих на водительском месте командира и еще одного солдата. Все они были живы. «Слава Богу! Не один» – первое, что Владимиру пришло в голову.
Эпизоды, эпизоды. Их было немало в военной биографии Космачёва. А перед самым дембелем появилась некоторая досада. Начали гибнуть те, кому оставались считанные дни до приказа. Вот тут-то и начали закрадываться мысли: «как же так, кругом мирное время, ребята с девчатами на танцы ходят, веселятся, а мы тут кровь проливаем». Но все прошло, когда под крыльями самолета мелькнул Афганистан, остался позади Кандагар, и шасси коснулись летного поля Самарканда. Теперь уже Афган стал представляться другим. Вспомнилось, как преображается весной пустыня. В ней просыпается жизнь. Расцветают невиданные цветы диковинным ароматом. Порхают бабочки, под ногами копится всякая насекомая мелочь, из под ног шмыгают юркие ящерицы и жизнь в этом цветущем раю кажется прекрасной.
И все же наши русские березы роднее, милее, ближе. К ним тянуло все эти долгие, страшные 2 года. Вернувшись в родную Рудню, Владимир никак не мог нарадоваться небу, ясному солнцу, зеленой листве.
Потом было ТУ-2, где Владимир получил профессию проводника. Через всю страну приходилось ездить ему в новом своем качестве. Поезд Москва-Владивосток. Километры, километры дорог. Смена часовых поясов, смена ландшафилов. Многое увидел, многое передумал за эти длинные километры. И пришло желание осесть на одном месте, получить высшее образование. Женившись и оказавшись в Ярцеве, Владимир Геннадьевич поступил в Москву в юридический институт. Но жизнь повернулась так, что закончить его не удалось. Но те 4 курса, что удалось пройти, во многом помогли, обогатили юридическими знаниями. А это в наше время ох, как важно. К нашему несчастью мы часто не знаем законов, не знаем своих прав, а потому позволяем, чтобы нас обманывали. Владимир Геннадьевич человек дотошный во всем, обладая определенными знаниями, старается во всех перипетиях сегодняшнего дня всегда докапываться до сути. Ему ветерану Афганской войны, порою, приходиться отстаивать и добиваться своих прав, прав положенных по закону о статусе ветеранов.
Начитанный, грамотный, Владимир Космачёв мог бы быть, наверное, удачливым предпринимателем. Но он считает себя «свободным художником». Делает качественную мебель, начал осваивать плотницкое мастерство (оказывается это очень непростое дело). Владимир Геннадьевич и сантехнические работы умеет делать, и в электрике разбирается, и траву косить умеет. О таких говорят: «и швец, и жнец, и на душе игрец». С детства присматривался к своему дедушке – мастеру на все руки и от него перенял эту любовь до всего доходить самому. А если добавить к этому опыт Афгана, который закалил характер, то понятным становится та скрупулезность, с которой подходит Владимир Геннадьевич Космачев к любому делу.
Нина Чугунова
|
